Вставайте, граф, вас ждут великие дела!

И снова завалив,
ты бросил на кровать.
Отлив, прилив, отлив.
Ну что? Опять ебать?!

О вечный доги-стайл.
Задорный блядский лад.
На локоточки встав,
Тебе подставлю зад.

Я на коленях в плен
сдаюсь без лишних слов.
Ужель уставший член
подняться не готов?

Он снова будет крут.
А задница бела.
– Вставайте, граф, вас ждут

Великие дела!

Твой хуй, как Сен-Симон - 
великий утопист.
Мадам без панталон.
Всё будет заебись.

Ах ягодиц снежок.
Желания прилив.
Почти готов дружок.
Но все ж нетороплив.

И вот как-будто лань
пронзает носорог.
Уже проходит грань.
Толчок, опять толчок.

И попочка пред ним
смиренна как овца.
А он неутомим
заходит до конца.

На вертел насадив.
Он жарит смак услад.
Что попе супротив?
Покачиваться в лад.

И вот он тверд как штык,
готовый проколоть.
И вновь силен как бык,
что треплет телки плоть

Гром, молния, гроза
упрямой вещи факт.
И попка как коза.
Подпрыгивает в такт.

Её горячий снег
Прилип как банный лист.
Но ускоряет бег
великий утопист.

Я знаю наперёд

каков его маршрут.
Уткну в подушку рот
ведь не его ебут.

Лошадку под уздцой,
что тихим шагом шла.
Направит вскачь рысцой.
Держись — когда дала.

Толчком вперед и вспять
за бедра, в оборот.
И продолжает гнать.
И темп его растет.

Как бич для ягодиц
шлепок его руки.
Так гонят кобылиц
на скачка седоки.

Нет милости для жоп.
Подмахивай. Не ной
И вот уже в галоп
на финишной прямой.

Пыхтит в подушку рот.

Колени трут кровать.
Но вот пришел черёд.

И начал он кончать.

Ещё на всем скаку.
Роскошною струёй.
Но скоро седоку

пора трубить отбой.

Последние толчки.
Ещё воткни. Забей.
Но вот уже толчки
всё глуше, все слабей.

Вновь можно полежать

Но задница бела.

Не долго будут ждать

Великие дела.