Как вечерний луч, прогибающийся на снегу

 Как вечерний луч, прогибающийся на снегу
не согреет, но сделает вам красиво.
Он пытается жить через не могу.
И хочет ебаться без презерватива.

Он умеет шутить. И хорошее выбрал вино.
И планирует все наперед как служба тыла.
По любому на этот вечер иных забав не дано.
Я зажгла свечу. И от нее прикурила. 

Любовная тахикардия

 Как по карнизу голубь сизый
идет по спине ладонь,
лаская, вызывая трепет.

Ниже все к пояснице.
Пока настырные губы
давят возможное сопротивленье.

Оседаю объятиях.
Принимаю его настырность.
Пропускаю его язык.

— Аннушка, — шепчет мужчина,
просовывая руки, скользившую по спине,
ниже – к дрожащей попе.

В трусики, Сжимая до боли
По очереди булочки ягодиц.
— Аннушка, я вас до смерти…

У него ощутимая тахикардия.
Что он меня до смерти?
До чьей, извините, смерти?

Прелюдия

 Она уже лежит и ждет.
А он ещё в сортире, в ванной
У каждого ведь свой завод.
К тому ж он возрастной и пьяный.

Но вот заходит. Нежно льнет.
Целует долго и неспешно.
Боится словно. И берет
крупинки сладкой каши грешной.

Там ниже будет самый сок.
лишь надо пробудить взаимность.
И выжать жимолости сосков.
И вылизать её капризность.

Она заводится в ответ.
Чтоб с горочки столкнуть автобус.
Прелюдный делает минет,
забыв стеснительность и робость.

И мертвого могла поднять,
Когда б решила в него впиться.
Дружка ласкающая блядь,
пред тем, чтоб на него садиться.

И хуй растет. И крепнет хуй,
когда его сосут и гложут.
И лижут, продлевают, множат
один запойный поцелуй.

Уже он горло достает.
И вырастает в чудо-палку.
Ещё мгновенье… заебёт
его поднявшую давалку.