Пляж

Сочный блеск предзакатного моря

Солнце щурит оранжевый глаз.
Я уже с тобою не спорю
мой настойчивый ловелас.

Твердый, жесткий, настырный и бодрый,
ягодицы сжимая в руке
И как стейки жарятся бедра
на хрустящем желтом песке.

Солнце в море спускаясь гасло.

И раскачиваясь невпопад,
волны мне шептали, что часто
голова тяжелее, чем зад. 

После войны

Душа моя, внемли, ты зову плоти!
Не изменяй испытанным приемам.
Соскучился по поцелуям ротик
Не говорю уж о других проёмах.
Ужели я останусь этим летом
Неёбанной любимейшим поэтом?

Звереет август... скоро будет осень.
Все облака - что голуби Венеры,
в межножье укрепляют без вопросов
Неизъяснимый трепет нежной веры.
Мне говорят окончилась война.
И я готова прогуляться на...

Уже собралась в сей обычный путь,
Напрашиваюсь я на приглашенье.
Набегавшись, щекой хочу прильнуть,
К груди что мне служила утешеньем.
К тебе прижаться. Сладко застонать
И сняв рубашку шрамы целовать.

Ведь воздержанье - вряд ли добродетель.
Без страсти тупы и восторг и боль.
Моей души единственный свидетель
И тело своей лаской удостой.
Пусть меч уставший от войны безбожный.
В знак примиренья возвратится в ножны.

Мы знаем наша неразрывна связь.
Но с каждым годом узнаю, взрослея,
Чуть-чуть со страхом, сладко удивясь,
Что чувства наши глубже и сильнее.
Змеею сброшу кожу, полиняю.
Тебя я ни на что не променяю.

Мужчина не должен быть красивым.

 Красивыми должны быть его поступки...

Садисты бывают так робки

Садисты бывают так робки.
Особенно если в упор.
Давленье шампанского. Пробке
не выдержать этот напор.

Но ты наслаждаясь мгновеньем
глядишь на меня свысока,
поставленную на колени...
И плетку сжимает рука.

Давай же! В оковах запястья.
Лодыжки не вырвать из пут.
И заткнуты кляпом, проклятья
уста уж не произнесут.

Минуту ещё и со свистом 
опустится плетка на плоть.
Я взвою сквозь кляп. Но неистов
ты будешь стегать и пороть.

Хлестать. И куражиться больно.
В мычанье. И в стоны. И в дрожь.
Пока ты не скажешь «Довольно».
И в поротый зад не воткнешь.

Так будет через мгновенье.
И злая не дрогнет рука.
И ты предвкушая, в смущенье,
томишь ожиданьем пока.

Спина поднимается к попке
осеннего утра бледней.
Садисты бывают так робки,
застывши над жертвой своей.

«Вы» и «Ты»

Сначала он дарил цветы.
Потом мы перешли на ты.

Потом мы стали целоваться
и постепенно обажаться.

А после башня, мины, рвы.
Мы снова перешли на Вы.

Он выгнул, всунул, вперил, вдул
и выебал как Вельзувул.

Потом сам вымыл, высушил хитро.
И выкинул у станции метро.

Короче, девки, «Вы» иль «Ты»...
Мужчины — все равно скоты.

Мудрая подруга:

 Если развалилась семья, то нельзя винить только мужа. Виноваты оба… и муж, и свекровь.

Грядки

У женщин прелести растут на грядках,
но чтоб благоухала наша плоть,
их надо ежедневно, для порядка,
и по-хозяйски тщательно полоть.

Коль ты заботлив — будет все в ажуре.
Внимания и ласковой руки

мы требуем. Но ежели халтуришь,

то тут же появятся сорняки.

Поклонение

Богослуженья разные оттенки.
Но я творить кумиров не боюсь.
Как для моления согнув коленки,
перед тобою раком становлюсь.

А ты Ваал, привыкший к поклоненьям
жриц, перед тобою падающих ниц,
щипком приветствуя упругость ягодиц,
шлепком затем даешь благословенье.

И ходишь вглубь. И кончилось сметенье.
Взамен сомнений входит благодать.
В возратно-поступательных движеньях
твердить хвалу, подмахивать, давать.

Пусть идол выдолбит тоску щенячих глаз.
И вдует сучке, тазом двигая, экстаз.

После прочтения у входа в бар надписи "Со своим нельзя" пришлось отправить спутника домой

Американские глобальные геополитические стратегии хотят поженить овдовевшего Стеньку Разина

вместо персидской княжны на мудреной либеральной демократии.

Дидона и Эней

Пусть пожары карих глаз
Раскалившимся железом
Обожгут последний раз
Семитическим разрезом

В давних свитках время стерло.
Много сказок без прикрас
Рассказавших всем историю
Что сейчас разводит нас.

Я смотрю вослед с балкона
На пожары карих глаз.
Как Энею вслед Дидона
В барельефах старых ваз...