Наша жизнь фонарей, растворивших слюду.
И созвездий, играющих с тучами в прятки.
Мы вприсядку уходим по тонкому льду.
Хотя нужно бежать по земле без оглядки. Но молчит безнадежно слепящая ночь.
Сообщая о том, что (увы!) не расскажешь.
И понять Одиссея пути нам не сможет помочь.
И распутать нельзя пенелопину пряжу.
Я Цирцея: мужчин превращаю в зверьё.
Я Калипсо: в забвение их похищаю.
Но от мира сего это царство моё.
Только там в маргиналиях где-нибудь с краю.
